Ковалёва Т.М. Новая, с тысячелетней историей

Залогом успешной институционализации новой для России образовательной профессии — тьютор, должно стать комплексное обеспечение, в первую очередь, кадровое.

Марина Галушкина

В этом учебном году в российских школах появилась новая должность — тьютор. Факт отрадный: похвастаться разнообразием должностных позиций, делающим школьную среду богатой, а карьерные возможности педагогов широкими, российские школы пока не могут, а появление новой должности, да еще в массовом порядке, это явный шаг в сторону разнообразия.

Суть же события заключается в том, что происходит институцилизация новой образовательной профессии. Новой, впрочем, только для России. Возникло тьюторство в Европе в XI—XII веках в том момент, когда университеты, выросшие из монастырей, стали открытыми общественными институтами наднационального толка. В Оксфорд, например — один из университетов Доминиканского ордена — для занятий науками съезжались молодые монахи со всей Европы. Университетские корпорации того времени были автономны и юридически, и экономически, а обучение с сегодняшней точки зрения было на редкость вольным: студент сам решал, какие предметы изучать и курсы какого профессора слушать. Университет предъявлял требования только на экзамене. Собственно, и границу между школярами и преподавателями было провести достаточно сложно: бакалавр был с одной стороны преподавателем, а с другой учеником, все они были лицами духовного звания и часто одного возраста. Многие студенты, получив степень, но не получив должности, предпочитали оставаться в университетах. Их стали называть tutors, коллегии их содержали в обмен на присмотр над определенным числом школяров — помощь в занятиях, быту, организация досуга, воспитание. А к XVI-XVII веку позиция тьютора настолько «обросла» образовательными функциями (он вместе со студентом определяет, какие занятия посещать, вместе они составляют план обучения, он готовит студента к экзаменам) и функциями морального наставника, что официально призналась частью английской университетской системы и постепенно вытеснила профессорскую позицию, лекционная форма стала дополнением к тьюторской.

Россия в XVIII веке приняла германскую модель университетов, основывающуюся на системе кафедр и учебных программ, определяемых этими кафедрами и обязательными по большей части для студентов. Поэтому в России тьюторство и не появилось. А англичане активно протестовали против внедрения у себя немецкой модели обучения, утверждая, что «отмена тьюторства будет подменять образование информацией, а религию псевдоученостью». И сегодня примерно 90% занятий в Оксфордском и 75% в Кембриджском университетах проводится тьютором с одним или двумя студентами.

Что стоит за этим нерусским словом — тьютор? Чем занимается и за что отвечает современный тьютор? Откуда возьмутся шестьдесят тысяч тьюторов для наших школ и не обернется ли отрадный факт появления тьюторов в школах профанацией этой профессии? Эти вопросы мы обсуждали с Татьяной Ковалевой, д.п.н., президентом Межрегиональной Тьюторской Ассоциации России, профессором кафедры педагогики Московского педагогического государственного университета.

Принцип индивидуализации

— Тьюторство, возникнув почти тысячу лет назад, наверняка, неоднократно претерпевало серьезные изменения. Что представляет собой современное тьюторство?

— Давайте сначала обсудим представление о тьюторстве принципиально. Тьюторство это такой педагогический способ работы, который сопровождает выход ребенка на индивидуальную образовательную программу.

— Не только ребенка?

— Да, не только, человека вообще. Главное: тьюторство в отличие от всего остального напрямую работает с индивидуализацией человека. А теперь о современном тьюторстве. Мы в свое время выделили три типа современного тьюторства. Первое — социальное тьюторство. В Россию оно пришло с Институтом «Открытое общество». За этим какая идея? Человек в наше время для своих целей может использовать все имеющиеся общественные ресурсы. То есть исчезают границы и он становится человеком открытого общества. Соответственно, нужно быть готовым работать и жить открыто. И те технологии, которые пришли в Россию — «Критическое мышление», «Дебаты», были в свое время очень популярны. Второе это дистантное тьюторство. Речь идет об индивидуализации в пространстве Интернет. Международный институт менеджмента ЛИНК этим занимается. Это тоже работа в открытом пространстве, но специфическом, информационном. И третье — канонический тип тьюторства, это, собственно, прямое наследие Оксфорда и Кембриджа, который можно назвать антропологическим тьюторством. Оно работает непосредственно с человеком: понимание потенциала, на который можно опереться, перевод этого потенциала в ресурс, далее в образовательную программу. То есть сегодня тьюторство работает в трех пространствах — информационном, социальном и антропологическом — и пользуется тремя разными видами средств, адекватных этим пространствам.

— А где распространено тьюторство в географическом плане?

— Более всего в протестантских странах.

— Почему так?

— Тьютор это тот, кто работает с принципом индивидуализации. Некоторые педагоги до сих пор путают индивидуальный подход и индивидуализацию. В классической педагогике существует индивидуальный подход. Простой пример: на уроке математики есть что-то одно общее, что должны освоить все дети, и от мастерства учителя зависит, какими способами он это одно общее будет передавать. Теорему Пифагора должны знать все, но есть несколько десятков ее доказательств. С одним ребенком можно так, с другим по-другому, третий будет сам выводить, четвертый по книжке. Педагог находит адекватные для каждого ученика способы понять и усвоить что-то одно, то есть работает в индивидуальном подходе. А индивидуализация — это совсем другое. Если мы признаем, что люди принципиально разные, то может, надо дать им право на разное учебное содержание, для каждого свое? Для педагогического сознания это очень не банально. Это отказ от того, что все должны усваивать одно и тоже. Концепты «учить всех» и «учить каждого» совсем разные.

— Причем здесь протестантизм?

— Протестанты говорят: ты пришел в этот мир, ты индивидуален, ты выбираешь свой путь, слушай голос сердца, слушай, что говорит твоя душа, но ты пришел в этот мир один, ты уйдешь из него один и ты будешь один держать ответ. В этом смысле в протестантизме очень сильна культура индивидуализма. Поэтому не случайна распространенность тьюторства в Англии, Америке, скандинавских странах. Тут, правда, возникает серьезный вопрос: будет ли это адекватно российскому сознанию? У нас-то другая ментальность, у нас соборность, общинность. Мы у себя в школе (в 1991–1996 гг. Ковалева была директором школы «Эврика-Развитие» в г.Томск, первой в стране школы, которая начала серьезно заниматься тьюторской тематикой) обсуждали, чем отличается идеология от культурной идеи. Идеологию нужно искусственно удерживать, продвигать, а культурная идея она сама живет, могут меняться люди, страны, но культурная идея воспроизводится, в этом ее логика. И если принять, что тьюторство это культурная идея, то она должна воспроизводиться в любой ментальности, в любой среде. Мы даже небольшое исследование тогда провели — искали следы тьюторства в России.

— Много нашли?

— Много. Дядьки в Царскосельском лицее. Василий Жуковский. Поэта изначально пригласили, чтобы он историю читал наследнику. Почему его? Много же было известных историков. А важно было на историческом материале поставить у наследника историческое мышление, помочь осознать миссию, понять, что делали твои предки, в чем твой следующий шаг и в чем твоя ответственность.

— Так можно и Аристотеля считать тьютором? Он-то был приглашен к юному Александру Македонскому тоже не для передачи знаний.

— Конечно, но мы тогда по России смотрели. Многие из создателей МФТИ проходили в Кембридже стажировку. Им же нужно было готовить людей с исследовательским мышлением, и они по полгода-году были там на стажировке, а Кембридж это тьюторская система. Наверняка, эти люди многое что в МФТИ принесли из той системы.

Два такта

— Итак, тьюторство — это сопровождение. Сопровождение чего?

— Сопровождение процесса построения индивидуальной образовательной программы.

— И реализации этой программы?

— И реализации. Но понимаете, программы-то готовой нет у ребенка. У него есть какие-то замыслы, идеи, задумки. И есть тьютор, помогающий осмыслять человеку его образовательное движение, создавать эту программу. Для ее реализации, может, тьютор уже и не понадобится.

— А где тьюторство легитимно существует?

— В дистантном обучении есть тьюторы. В клубах «Дебаты» есть тьюторы. В бизнес-тренинговой культуре есть коучи. Коуч это тот же тьютор, только в корпоративной рамке работающий, а не антропологической. Он сопровождает движение человека в какой-то конкретной компании.

— А в работе с семьями?

— И там. Тьютор для меня это методологическая позиция. То, что тьюторство появляется в школах, так это просто стали понимать, что тьюторство ресурсно, а вообще, оно может быть где угодно, чаще там, где происходит становление новой деятельности. Там, где четкие нормы, там уместен процесс обучения, так как обучение это передача норм деятельности. А если деятельность только становится? Норм нет, передавать нечего, и спрашивается, как можно эту новую деятельность осваивать? Везде, где идет становление новой деятельности, тьюторство возникает как необходимость, как педагогическое сопровождение освоения нового. Именно поэтому тьюторство актуально для всех инновационных сфер. Если мы хотим инновационное мышление ставить, то тогда базовой становится тьюторская, а не учительская работа.

— А где еще тьюторство «живет»?

— Например, там, где осваивается новая профессия. Появился продюсерский факультет. Как научить человека продюсерству? Кто это сделает? Не оформлена пока до уровня норм и стандартов продюсерская деятельность. Значит, на факультете нужны не столько преподаватели, сколько тьюторы, которые вместе со студентами будут обсуждать программу их обучения, разбирать разные кейс-стади, анализировать успешные и не очень пробы. Это и есть сопровождение.

— В чем технологическая сущность тьюторства? Как тьютор работает?

— Есть два такта работ. Первый — раскрыть потенциал. Потенциал человека и потенциал мира для человека. Допустим, ребенок интересуется камнями, ему нравится их собирать, рассматривать, но он даже не представляет, что есть целая наука минералогия или геология. Тьютор и расширяет потенциальный коридор для ребенка. Геологический, медицинский, культурологический, какой угодно. Но сам по себе этот потенциал пока не является ресурсом для образовательной программы. Специальные виды работ эту, уже потенциально открытую среду, могут сделать ресурсной. И это второй такт тьюторской работы.

В школе

— Что тьютор делает, работая с человеком в период его школьного детства? Есть ли возрастная специфика в тьюторских технологиях?

— В начальной школе мы работаем с познавательными интересами ребенка. В каждый момент времени ребенку что-то интересно, он не может объяснить почему, но ему интересно именно этим заниматься. В подростковой школе все дети общительны и активны. Здесь тьюторское сопровождение идет через проектную и исследовательскую деятельность. А уже в старшей школе сопровождение идет на материале профильного обучения. И везде есть работа на индивидуализацию с выходом на индивидуальную образовательную программу.

— Эта программа фиксируется?

— Есть разные способы фиксации, наиболее распространены портфолио и эссе. Когда заканчивается какой-то цикл тьюторского сопровождения, ребенок пишет эссе, в котором размышляет, что ему удалось, на что он ориентируется дальше, почему именно на это, в чем его следующий шаг.

— На короткие промежутки времени?

— Да, на обозримые. Тьютор вообще работает в ситуации «здесь и сейчас». Он ничего не «навешивает», он работает в той активности, которая есть у ребенка в данный момент, в данной ситуации. Другое дело, что он работает на индивидуализацию, на более глубокое и рефлексивное отношение к себе.

— Нужен ли в традиционной школе тьютор?

— Я сильно сомневаюсь. Педагоги-тьюторы нужны только в особых школах, альтернативных, инновационных, там, где переобустроен образовательный процесс. А в обычной школе тьютор не нужен, он просто избыточен. Для традиционного обучения вполне достаточно учителя. Другое дело, что современная школа начинает выходить на принципы индивидуализации, особенно в старшем звене, где появляется профильное обучение. Интересно, учителя отдают себе отчет в том, что предпрофильная подготовка, также как и сопровождение профильного обучения, гораздо сложнее и важнее, собственно, самих профилей? Надо так предпрофильную подготовку выстроить, чтобы школьник осмысленно выбрал профиль. А если ребенок хочет два профиля сразу? А если юноша точно знает, что он будет поступать на математическую лингвистику, то куда ему идти, на математический или гуманитарный профиль? А если ученик решил поменять профиль? А если он обгоняет по обучению других детей? Со всеми этими нюансами тьютор и работает.

— Как бы вы родителям пояснили, кто такой школьный тьютор?

— Для родителя это педагог, который будет заниматься сопровождением образовательной программы ребенка.

— Что, например, он может с моим ребенком делать?

— Смотря где. В начальной школе будет работать с его познавательным интересом. Будут вместе строить карту — где про что-то нужное можно узнать и как это сделать. Будут вместе ходить по разным местам и собирать материал — в зоопарках, музеях, Интернет. В подростковой школе вместе будут делать проекты, осваивать несложные исследовательские техники. А в старшей школе речь идет о выборе профиля и дальнейшего образования.

— Можно ли позицию тьютора понять как некую аналогию психоаналитика, но только в образовательном пространстве?

— И да, и нет. Да, в смысле, что всегда есть персональная привязка: нет тьютора вообще, есть мой тьютор, как и мой психоаналитик, и у моего друга тоже есть свой тьютор. Это может быть один человек или разные, не важно, но тьютор всегда «прикреплен» к конкретному человеку. Кстати, известен, такой факт из образовательной истории лауреатов Нобелевской премии: у несколько химиков, лауреатов Нобелевки последних лет, во время обучения в Кембридже был один тьютор. Но одновременно и нет. Во-первых, психоаналитик работает только с проблемами, а тьютор гораздо шире. Во-вторых, психоаналитик не передает пациенту способы своей работы, поэтому человек к нему привязан надолго: как только возникла проблема, он сразу бежит к психоаналитику. Тьютор действует ровно наоборот: не просто открывает своему подопечному методы и способы работы, но и специально обучает этому. Это как в байке: то ли рыбой голодного накормить, то ли научить его удочку мастерить. То есть ученик получает инструменты того, как по жизни работать со своим интересом, как проектировать, как находить ресурсы для самореализации.

Инфраструктура, которую имеем

— С 1 сентября открыто почти шестьдесят тысяч вакансий. Чем реально это на сегодня обеспечивается?

— Если говорить про разработки: ежегодно проходят тьюторские конференции, в этом году была уже двенадцатая, туда со всей страны съезжаются люди, занимающиеся тьюторской проблематикой. Раз в два года проходит большой тематический круглый стол в рамках конференции по дидактике Российской академии образования. По регионам много чего делается, например, ежегодно проходит Сибирская молодежная ассамблея. Тема последней — «Возможности поколения и индивидуальные шансы». В апреле была защита первой российской диссертации по этой теме — «Развитие познавательного интереса ребенка средствами тьюторского сопровождения». Мы занимаемся издательской работой. Литературы — философской, публицистической и методической — почти совсем нет на рынке. Выпускаем ежегодник «Тьюторские практики в России. Сопровождение индивидуальных образовательных программ». Начали перевод книги Эдварда Гордона «Столетия тьюторства. История альтернативного образования в Америке и Западной Европе».В восемнадцати субъектах РФ есть региональные тьюторские команды со своими координаторами, через сайт с ними можно связаться. Есть Межрегиональная Тьюторская Ассоциация, одно из направлений работы которой — повышение квалификации. И есть четыре сертифицированных центра, которым Ассоциация дала право заниматься подготовкой тьюторов.

— Где эти центры?

— В Томском и Удмуртском университетах. И два в Москве. В Российской академии повышения квалификации создана технологическая школа тьюторства и в Московском институте открытого образования появился Центр специально для переподготовки педагогов Москвы.

— Назовите несколько российских школ, где технологии тьюторства достойно представлены.

— В Ижевском гуманитарном лицее (директор Михаил Черемных) старшая школа работает с использованием тьюторского сопровождения социальных стажировок. Там профильное обучение в большей степени идет вне школы. Еще в лицее есть чудесная учительница, которая занимается образовательными путешествиями. Это когда другая страна становится потенциалом, школьник там ищет ответы на свои вопросы, а не как в туристическом формате «посмотрите направо, посмотрите налево». Если вопросы поставлены, то понятно, какие города посещать, в какие музеи идти, у кого брать интервью. В Брянской гимназии №4 (директор Надежда Виноградова) вообще удивительная ситуация. Когда все задумывалось, я не очень верила в осуществление: школа в неблагополучном районе, заводы стоят (это было в период перестройки), много неполных семей, учителя зарплату не получают, но педагоги оказались очень целеустремленными. Сейчас они используют два инструмента работы: индивидуальные тьюторские консультации и тьюториалы, где работают с группами детей с похожими интересами. Проектную работу вся гимназия «на ура» освоила. И сейчас в Брянске одна из самых сильных в России тьюторских групп. Томская школа «Эврика-развитие» (директор Людмила Долгова) первой начала с темой тьюторства работать комплексно. Сейчас в школе заданы разные среды, способы, виды и формы обучения, разные скорости и темпы, чтобы у ребенка была возможность выбирать наиболее адекватные для него. Какая форма обучения школьнику ближе? Можно очно заниматься, заочно, выборочно, переводиться на дистантное обучение, уходить в экстернат. Такие вопросы вместе с тьютором и обсуждаются. Еще московская «Школа самоопределения» (директор Юлия Грицай). Тубельский создавал открытую школу. У него все учителя владеют тьюторскими технологиями. Математику, например, читают семь учителей, все с разными разворотами. Ученик может сравнивать и выбирать, может пойти на спецкурс к любому педагогу. А если в школе один учитель математики и один математический кружок? Тогда ребенок становится заложником этого учителя с его программой и этого кружка, выбора у него нет. Я поэтому и говорю — в обычной школе тьютор и не нужен.

И страшно, и радостно

— Судя по тому, что вы рассказали, тьюторство это достаточно сложная квалификация. «Ухватить» интересы ребенка, развернуть перед ним потенциальные возможности развития его интереса, причем в понятных ему формах. При этом нельзя глубоко скатываться в специализацию, иначе другие его интересы будут ущемлены. Научить ребенка самого видеть эти возможности, искать и использовать их. Научить «слушать себя», планировать свои ближайшие действия. И это только в начальной школе. Как вы думаете, сколько в стране школьных педагогов реально владеют тьюторскими технологиями?

— Пока это очень эксклюзивная практика. Поймите, ею пятнадцать лет занималась небольшая группа людей, которые и не надеялись, что когда-нибудь тьюторство будет поддерживаться государством. И поддержка, достаточно неожиданно сейчас возникшая, с одной стороны, задает большие горизонты, а с другой, вселяет тревогу. Ужасно не хочется, чтобы профанировалась идея, а с другой стороны, радостно, что школа получает возможность работать с принципом индивидуализации напрямую. Я часто бываю в частных школах и иногда участвую в родительских собраниях. Родители после собрания часто говорят: «Татьяна Михайловна, так полезно и интересно с вами поговорили, что хочется сделать что-то приятное для вас». Я им всегда отвечаю: «Если хочется, то, может, кто-нибудь из вас обучит своего ребенка в тьюторском колледже в Великобритании?». Смешно ведь: открываем многотысячные вакансии, а в стране нет ни одного человека с классическим тьюторским образованием. А если говорить о настырных самоучках, которые 10—15 лет изучали и практиковали тьюторство, то 100—150 человек, думаю, наберется.

— Так, может, не только к родителям аппелировать? Получается, есть о чем говорить с министерством образования и науки. Министерство-то, наверное, может и группы посылать учиться.

— У меня вообще-то большие надежды на министерство. Если мы не хотим профанации, не хотим, чтобы все пошло вкривь и вкось, то надо делать комплексный проект, возможно, федеральную целевую программу на несколько лет. Устроить конкурс для разработчиков. Работы ведь непочатый край: разработки, методрекомендации, экспериментальные регионы, апробация, коррекция программ, издания, обучение педагогов.

— Четыре центра подготовки тьюторов на страну совсем мало. А ставки с сентября в школах появились и каждую ставку можно растащить на половинки и четвертинки. Зарплаты в школах небольшие, работы невпроворот и дополнительные деньги очень даже к месту будут. И даже все будут говорить, что именно тьюторством они и занимаются. Как не допустить девальвации идеи?

— Близкий моему сердцу, но, к сожалению, не быстрый вариант — создание Высшей школы тьюторства, которая будет заниматься подготовкой, переподготовкой и повышением квалификации и вести научно-исследовательскую работу. Если мы признаем тьюторство актуальной культурной идеей, и считаем, что наличие тьюторов действительно важно для работы с инновациями, то надо создавать специализированную высшую школу. Лучше отдельно, нежели в составе какого-то педагогического университета, так как в таком случае тьюторы будут готовиться не только для сферы образования. А что касается школы… Социально ситуация быстро разворачивается, Минюст утвердил квалификационную характеристику, тьютор появился в списке должностей. С одной стороны это хорошо. Часть школ, давно занимающих тьюторством, выйдет из подполья, у людей появится запись в трудовой книжке, выслуга лет, стаж, все это замечательно. А минус в том, что нет столько у нас тьюторов. Пока не только массовой, даже распространенной эту практику нельзя назвать. Мы проводили весной брифинг в министерстве и я объясняла: появление тьюторской вакансии вовсе не означает, что в каждой школе должен появиться тьютор. Директор школы должен понимать: если образовательная программа школы не позволяет детям выходить на индивидуальные программы, то тьютор не нужен вообще и не надо запутывать детей, учителей и родителей этой непонятной фигурой. А если в школе есть история и культура работы с индивидуализацией, тогда есть место для новых профессионалов. То есть, вакансия-то появилась, но каждая школа сама должна решать, нужны ли тьютор, есть ли вообще в школе место для его работы. Вожатый же, например, до сих пор остается в списке педагогических должностей, но это не означает, что в каждой школе есть вожатые.Еще директор должен понимать такую банальную вещь: не каждый учитель может стать тьютором, даже если ему хочется. Нужно проводить предварительные отборы, и позже люди в процессе обучения и работы будут отсеиваться. Когда мы только начинали работать с тьюторством в томской школе, то сначала взяли на подготовку всех желающих: и учителей, и аспирантов университета. А через 2—3 месяца стало ясно, что не у всех получается. Мы даже такую подсказку для отбора сформулировали для себя: «Чем отличается учитель от тьютора? Учитель работает ответами, а тьютор вопросами». Учитель вошел в класс, его никто ни о чем не спросил, а он уже начинает: «Подлежащее это главный член предложения…» или «Кольский полуостров находится…». То есть учитель это знающий и рассказывающий о своем знании (ну, хороший учитель способен не столько рассказывать, сколько организовывать освоение этого знания, но в любом случае, он со знанием работает), а тьютор это в большей степени вопрошающий. Уметь ответить вопросом на вопрос, задать такие эффективные вопросы, за счет которых твой подопечный начинает глубже видеть, уметь продлевать и углублять вопросы — вот искусство тьютора. Совершенно другой тип работы.

Выносы

То, что в списке должностей с сентября появилась новая позиция — тьютор, вовсе не означает, что в каждой школе тьютор должен появиться.

Когда меня спрашивают, что можно почитать о тьюторстве, я всегда рекомендую

«Игру в бисер» Германа Гессе и «Чайку по имени Джонатан Ливингстон» Ричарда Баха. Там не употребляется слово «тьюторство», но описано именно оно.

Т.М.Ковалева
Неопубликованное интервью для журнала “Эксперт” от 18.12.2008г.