Единство и различия антропологических понятий «субъект», «личность», «индивид», «Я» (Розин В.М. )

Розин В.М. Единство и различия антропологических понятий
«субъект», «личность», «индивид», «Я» //
«Тьюторство в открытом образовательном пространстве: языки описания и работы
с «самостью» — развитие личности; становление субъектности; формирование self skills».
/ Материалы XIII Международной научно-практической
конференции (XXV Всероссийской научно-практической конференции)
27–28 октября 2020 г. / Научные редакторы:
Е. А. Волошина, Т. М. Ковалева, А. А. Теров — М.: Ресурс, 2020. — 384 с.

Единство и различия антропологических понятий

«субъект», «личность», «индивид», «Я»

В статье констатируется пересечение и противоречивость смыслов понятий «субъект», «личность», «индивид», «Я». Предлагается схема генезиса этих понятий, а также объяснение причин, возникших в на- стоящее время разночтений и различий этих понятий. Таких причин автор указывает три: рефлексивность понятий, принадлежащих данному антропологическому классу, принадлежность их разным аудиториям и подходам, индивидуальность их авторов.

Ключевые слова: субъект, личность, индивид, Я, понятие, смыслы, пересечения, построения, рефлексия

Эти понятия и производные от них, например, «индивидуа- лизация», «субъективация», «персонализация» в настоящее время широко  используются  в  гуманитарных  науках  и  философии,   в том числе и в педагогике. Не исключение тьюторское образо- вание, здесь особенно в ходу «индивид», «личность», «субъект», «индивидуализация», «субъективация». Широкое употребление данных понятий не означает четкого понимания их значений, налицо смешение и пересечение их смыслов.

Но, возможно, для данных понятий это нормальное яв- ление? Действительно, как правило, определения отдельных понятий из этого класса содержат отсылки к другим понятиям, принадлежащим данному антропологическому классу. Уже один из первых авторов, историк культуры Я. Буркхардт, указавший на важность субъективности, разъясняя смысл этого понятия, опирался на понятия «человек», «личность», «духовность». А Вла- димир Соломонович Библер, говоря о личности, задействует понятие «индивид». «В Средние века,— пишет Буркхардт,— обе стороны сознания — та, что обращена ко внешнему миру и та, что уводит в глубины самого человека — пребывали словно бы под общим покровом дремоты или полусна. Покров был соткан из верований, детской робости и иллюзий; сквозь него мир    и история виделись окрашенными в фантастические тона; человек же воспринимал себя лишь как расу (Rasse), народ- ность, партию, корпорацию, семью или какую-либо иную форму общности. В Италии этот покров впервые растаял в воздухе; возникли объективное виденье и трактовка государства и всего вещного мира; а рядом со всей мощью встала и субъективность; человек стал духовной личностью (Individuum) и осознал себя в этом качестве» [5, c. 102]. «То несовпадение и та возможность самоотстранения и самоостранения,— отмечает Библер,— что позволяет индивиду этой эпохи вырываться за пределы внешней социальной и идеологической детерминации и самодетерми- нировать свою судьбу, свое сознание, т. е. жить в горизонте личности. То есть быть индивидом, а не социальной ролью. Здесь необходимое взаимоопределение между регулятивной идеей личности (в реальной жизни — средневековой, античной или нововременной — личность всегда  только  регулятивна и никогда не налична) и актуальным бытием индивида. Нет индивида в н е идеи личности; нет личностного горизонта в н е самообособления индивида (вне одиночества)» [4, с. 122]. «Каждая личность — писал в средние века Александр из Гэльса,— есть индивид и субъект, но только обладание особым достоинством делает субъекта личностью» [3, с. 400].

Чтобы разобраться, бросим взгляд на историю этих понятий.

Она началась в античной культуре, где складывается новый тип человека, который переходит к самостоятельному поведению и поэтому невольно оказывается в напряженных, конфликтных отношениях с античным полисом (обществом). Сократ, как один из первых примеров такого человека, не только противопостав- ляется афинскому обществу, говоря, что афиняне не так живут, как следует, и страшно боятся смерти, но и настаивает на своей особости и автономности. Однако эту автономность он осознает пока в духе особого отношения с богами: боги о нем заботятся, а его «личный бог» — «даймони» подсказывает ему, но только в критических случаях, как нужно действовать; в остальных ситуациях Сократ действует самостоятельно, не по традиции. Поскольку самосознание нового античного человека еще опирается на представление о богах, о себе он, как правило, говорит в третьем лице — «муж», «такой человек». Только в кон- це античности (например, в произведениях Апулея), а также в первых веках нового времени (у св. Августина), появляются высказывания от первого лица. «Я», пожалуй, первое истори- ческое представление из интересующего нас класса антропо- логических понятий. Оно вводится, с одной стороны, с целью оправдать несовпадение поступков нового человека с теми, которые указаны традицией, с другой — Я понимается как ис- точник (причина) принятия человеком решений (своеобразный механизм самоуправления), с третьей стороны, Я — это целое, весь человек со всеми его силами и устремлениями, как же- лательными, так и нежелательными. Анализ показывает, что необходимым условием становления подобного Я выступает построение человеком реальности, отличной от общепринятой, и представления о себе (образ Я) в этой реальности. Но этот момент пока еще не осознается.

«О,— пишет Августин в «Исповеди»,— как желал и я до- стигнуть этого счастья, только не по сторонним побуждениям, а по собственной воле. А воля моя, к несчастью, была в то время не столько во власти моей, сколько во власти врага моего… Между тем во мне родилась новая воля — служить Тебе беско- рыстно и наслаждаться Тобою, Боже мой, как единственным источником истинных наслаждений. Но эта воля была еще так слаба, что не могла победить той воли, которая уже господство- вала во мне… Таким образом, две воли боролись во мне, ветхая и новая, плотская и духовная, и в этой борьбе раздиралась душа моя… Между тем я, служивший поприщем борьбы, был один и тот же… По своей же воле дошел я до того, что делал то, чего не хотелось делать… У меня не было никаких извинений. Я не мог сказать, что потому именно доселе не отрешился от мира и последовал Тебе, что не знаю истины; нет, истину я познал, но, привязанный к земле, отказывался воинствовать для Тебя… Я одобрял одно, а следовал другому» [1, c. 103–108].

Вторым представлением из интересующего нас антропо- логического класса было понятие «личность», появившееся примерно в то же самое время, как и понятие Я (не слово «Я», оно, конечно, более раннего происхождения, а именно поня- тие). Слово «личность», от латинского «persona» по значению совпадает со словом «театральная маска». Цицерон указывает, что персоной выступает юридическое лицо. В средние века это слово входит в конструкцию «per se sonare», буквально — «звучать через себя»; одновременно средневековый философ Тертулли- ан заимствует из юридической практики и правовое значение этого слова. Эти наблюдения позволяют предположить, что личность вводится с целью артикулировать социальное отно- шение и позицию человека, перешедшего к самостоятельному поведению, осознавшего свое Я. Эта позиция, как уже в наше время пишет В. Библер, позволяет «вырываться за пределы внешней социальной и идеологической детерминации», а наш известный психолог А. Н. Леонтьев — решать, кем молодому человеку быть, какую жизнь строить [2].

Если вначале личность понимается, прежде всего, как социальная позиция — выступать человеком, который обладает правами (например, средневековые рыцари первой добродете- лью считали победу в поединке, второй — победу в суде; отстаи- вание своих прав характеризовало личность), то в дальнейшем понятие  личности  нагрузили  еще  двумя характеристиками:

«самодетерминации» (самоуправления) и строительства себя. Как писал в средних веках Ришар Сен-Викторский, персона — это «разумное существо, существующая только посредством себя самого, согласно некоему своеобразному способу» [3, с. 400]. Фома Аквинский считал «существенным для личности быть господином своих действий, «действовать, а не приводиться  в действие» [3, с. 401]. Для Канта личность «основана на идее морального закона (и даже тождественна ему), что дает ей сво- боду по отношению к механизму природы» [3, с. 401]. Следуя за Кантом, Г. Фихте спрашивал: «Кто же я, собственно, такой… Я отвечаю: с момента, когда я обрел сознание, я есмь тот, кем я делаю себя по свободе, и есмь именно потому, что я себя таким делаю» [6, с. 106].

Уже в наше время понятие личности приобрело еще одно значение — личность не столько то, что сложилось естественно, сколько сформировано, с одной стороны, властными структу- рами и социальными институтами (в том числе образованием), с другой,— самим человеком (самообразование).

По другой линии в конце Средних веков и, главное, в Новое время формируется понятие «субъект», причем в трех разных значениях. Первое значение, по Канту, субъект (трансценден- тальный) — это антропологическое условие познания. «Все мно- гообразное в созерцании,— пишет Кант,— имеет… необходимое отношение к [представлению] я мыслю в том самом субъекте, в котором это многообразие находится… только в силу того, что я могу постичь многообразное представлений в одном сознании, я называю все их моими представлениями; в противном случае я имел бы столь же пестрое разнообразное Я (Selbst), сколько у меня есть сознаваемых мной представлений…» [7, с. 191–192, 193]. То есть субъект — это место, источник синтетического единства апперцепции.

Второе значение, когда мы говорим «субъект деятельности», «социальный субъект» (актор). В рамках деятельностных представ- лений  субъект — это  антропологическое  условие деятельности.

Впрочем, если рассматривать знание как условие деятельности, то между этими трактовками можно усмотреть связь.

Третье значение, субъект и субъективность — это опять то, что сформировано властными отношениями и институтами (М. Фуко).

Наконец, понятие индивид вводится на заре Нового време- ни, чтобы указать на новый статус и природу человека, который теперь мыслится свободным, не сословным, инициативным. Такой человек, мастер, пишет гуманист Пико делла Мирандола, по собственному желанию может стать и сделать себя, чем он захочет. Это и есть новоевропейский индивид. «Индивид,— счи- тает Фихте,— возможен лишь благодаря тому, что он отличается от другого индивида…Я не могу мыслить себя как индивида, не противопоставляя себе другого индивида» [6, с. 106]. Здесь, как мы видим, сразу три характеристики: одна пересекается   с понятием личности (построение себя), другая — с понятием Я (уникальность человека, отличие его от других), третья — с по- нятием субъективности (индивид субъект самого себя).

Итак,  мы  предложили  схему  (вариант)  становления интересующего нас класса антропологических понятий. Можно заметить, что уже в процессе становления эти понятия начина- ют пересекаться и опираться друг на друга. Кроме того, анализ показывает, что разные исследователи и мыслители строят понятия этого класса по-разному: берут в качестве оснований разные понятия, по-разному их понимают и истолковывают. В результате к нашему времени понятия «субъект», «личность», «индивид», «Я» имеют общие или близкие смыслы, сильно рас- ходятся у разных мыслителей, содержат несогласованные зна- чения, не исключая противоречивых. Спрашивается, почему? На то есть свои причины. Их по меньшей мере три. Во-пер- вых, эти понятия рефлексивные, причем относительно такого целого, которым является человек, в определенной мере проти- вопоставляющий себя социальности (другим людям, социальным институтам, обществу и пр.). Как такое целое, он себя, с одной стороны, конституирует (сочиняет, приписывает себе определен- ные свойства), с другой — осознает в естественной модальности (Я такой-то). В последнем случае должен на что-то опираться, так вот, опирается такой человек на другие свои рефлексии этого це- лого (личность на индивида, субъекта и Я, индивид на личность и субъективность, Я на самость и личность и т.д.). Во-вторых, как социальный субъект такой человек, как правило, принадлежит какому-то сообществу и, следовательно, принимает его нормы и парадигмы. Поскольку, однако, подобных сообществ много  и они исповедуют разные подходы и ценности, то и естественно, что различаются их антропологические дискурсы. В-третьих, как индивид человек уникален, а как личность и субъект свободны в своих самоопределениях и построениях. Следовательно, еще одно основание для различия.

Что же в такой ситуации, которую мы только наметили —

на самом деле она значительно сложнее,— может делать тью- тор? Думаю, две вещи. Когда он сталкивается с дискурсами,   в которых используются указанные понятия, то не может принимать их просто на веру. Нужно подвергнуть эти дискур- сы и понятия критическому анализу, с целью понять, какие значения этим понятиям придаются и в каких контекстах (какие с их помощью решаются задачи или проблемы, в рамках каких подходов, каким образом). Если же сам тьютор начинает использовать понятия «субъект», «личность», «индивид», «Я», то он должен по возможности делать это сознательно, то есть постараться контролировать их характеристики, что часто проще сделать, строя эти понятия самостоятельно. Другое дело, чтобы ввести подобные построения, нужна большая дополнительная работа: рефлексия и описание своей работы, соотнесение предложенных построений с существующими по- нятиями, аргументация необходимости проделанной работы, разъяснение непонятных моментов и прочее.

Литература:

1. Августин Аврелий. Исповедь. М.,
2. Асмолов А. Г., Леонтьев Д. А. Личность // Новая философская эн- циклопедия в 4-х т. Т 2. М.,
3. Бандуровский К. В. Личность // Новая философская энциклопедия в 4-х т. Т 2. М.,
4. Библер В. С. «Образ простеца и идея личности в культуре средних веков»// Человек и культура. М., 1990.
5. Буркхардт Я. Культура Италии в эпоху Возрождения, М., «Интра- да»,
6. Гайденко П. П. Индивидуум //  Новая философская энциклопедия  в 4-х т. Т.2. М.,
7. Кант И. Критика чистого разума. Соч. 6 т. Т.3. — М.,